ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ СКУЛЬПТОР – О СВОЕМ ПЕРВОМ ТЕАТРАЛЬНОМ ОПЫТЕ В ПРЕМЬЕРЕ ВЛАДИМИРА МАШКОВА
ПЕРСОНА 3 СЕНТЯБРЯ 2020 07:00 ТАТЬЯНА ВЛАСОВА | ФОТО: ЯНА ОВЧИННИКОВА
Первую премьеру в Театре Олега Табакова – «И никого не стало» по роману «Десять негритят» Агаты Кристи, по ее же инсценировке – Владимир Машков готовил в тандеме со всемирно известным скульптором Александром Рукавишниковым – автором памятников Достоевскому у Ленинской библиотеки, Никулину у Цирка на Цветном бульваре, Высоцкому на Ваганьковском кладбище, Шолохову на Гоголевском бульваре. На очереди у мастера – скульптурная композиция в память об Олеге Табакове, «Атом солнца». Премьерный спектакль «Табакерки» населяют десять его инфернальных скульптур, десять индейских тотемных животных, которые здесь отвечают за страх, за гнетущую атмосферу дома на уединенном острове, а это место схоже с «первой ступенью к аду». Само пространство, созданное Рукавишниковым, «пропитано» жутью, характерной для хоррора в кино, но крайне редкой в театре. И собственно, сам спектакль-детектив, по словам Машкова, – это исследование человеческих страхов.
– Александр Иулианович, работа скульптора, как я понимаю, исключает любые вмешательства, она абсолютно индивидуальная, в отличие от командной работы в театре, которая предполагает взаимодействие, диалог с режиссером. Можно сказать, что эта работа бросила Вам новый вызов?
– Нет, вы знаете, Владимир Машков настолько интеллигентный, адекватный, умный человек, что всё проходит очень гладко. Мы понимаем друг друга, слушаем советы друг друга. Естественно, ведь он профессионал, а я-то впервые в театре. Первый раз в первый класс. Я вообще, честно говоря, будучи человеком ответственным, сначала сомневался – соглашаться или нет, потому что не уверен был в себе, волновался за результат. Но сейчас почти успокоился, потому что вижу, что пространство, которое получается, оно достаточно сдержанное – не раздражает, не мешает игре актеров. Вроде бы ничего.
– Как строился диалог с Машковым? Какие идеи он Вам предложил?
– Машков нарисовал первый планчик, пояснив, как он предполагает выстраивать движение по сцене, то есть обозначил координаты. Три комнаты. Столовая. Напротив – кабинет, откуда идёт звук. Два диванчика. Большое окно, в котором видно, как меняется погода. Камин, из которого в темноте появляются облаченные в черное тени индейцев. И самое главное – десять анималистических скульптур, каждая из которых ассоциируется с характером одного из десяти персонажей.
– По вашим словам, скульптура должна стремиться к знаку, к иероглифу. Что говорят эти десять «иероглифов»?
– Вообще любая скульптура – это, в идеале, иероглиф, эффект, первое впечатление. Оно должно быть «дальнее» – это раз: то есть видимое издали. И «круглое» – это два: то есть безупречное с любой точки зрения. Это основные критерии. Что значит «иероглиф»? Имеется в виду, что это знак, который так или иначе можно трактовать. И еще. Если речь идёт, скажем, о пантере, то ее абрис – одинаковый у всех художников, и поэтому, чтобы она не повторяла пантер, сделанных, например, Бугатти, Ефимовым, Ватагиным, характер пластики и акцентов у меня должен быть другой. Скульптуры не имеют права быть похожими. Это не должны быть росомаха, индюк и броненосец «для бедных», а я видел много подобных примеров. Поэтому все они сделаны достаточно экспрессивно. И все эти существа – со своими «ранами».
– 10 скульптур тотемных животных, ровно по числу героев, попавших на остров, – как они соотносятся с образами, которые создают актеры? Можно ли считать это квинтэссенцией их подноготной? Скрытого, порочного, может быть?
– Наверное, да. Но понимаете, в чём дело, у каждого свой интеллект, начитанность, насмотренность – и свои ассоциации возникают. Или не возникает совсем ничего: птица и птица. Все зависит от индивидуальности зрителя. А кому-то вообще, как в анекдоте, помните? На что он ни посмотрит, ему одна и та же часть тела мерещится.
– Какая роль отведена вашим скульптурам? Они помогают ответить на загадки театрального детектива? Или они, наоборот, их задают?
– Я думаю, что не сразу зритель найдет ответы. Прямых наводок здесь нет. Вообще Владимир Машков делает спектакль таким образом, чтобы оставалось послевкусие, и каждый, анализируя увиденное, подумал, что скульптуры на сцене были не случайно. То есть, я надеюсь, что не сразу считывается интрига: зачем они, действительно, присутствуют в интерьере. Это же некий мужчина построил дом для своей любовницы и, видимо, обладая помпезным вкусом, «насытил» пространство скульптурами тотемных животных.
– На Сухаревской площади, рядом с Новой сценой «Табакерки», должен появиться Ваш памятник Табакову. Как Вы нашли идею для проекта?
– Владимир Машков предложил мне поработать над скульптурной композицией, которая рассказывает о Табакове. И задал набор составляющих: «Может быть, лавочка. На ней – Олег Павлович, кот Матроскин и некий атом солнца».
Я не раз говорил, что уже сил нет смотреть на лавочки, рядом с которыми можно присесть. Но согласился: «Давайте попробуем». «Как по композиции, это уж Вы сами решите», – сказал Машков. И в итоге появились необработанные доски, которые должны наталкивать на мысль, что это – подмостки всех театров. Потом появилась форма, похожая на шар. Но она посложнее – немного напоминает инжир, косо стоящий, с двумя отверстиями, через которые можно пройти. Либо просто пройти, либо остановиться. Здесь должен быть свет и кружок, откуда начинается текст из повторов одного слова – «талант». Беспрерывная спиральная лента. «Т» в начале и «Т» в конце.
Написать непрерывно слово «талант» придумал Владимир Львович.
Как это обычно случается с уличными скульптурами, думаю, это место со временем обрастет легендами, и будут говорить, что, например, перед спектаклем или перед вступительным экзаменом в театральный ВУЗ надо войти в «Атом солнца» и повернуться. С моими работами связано много подобных вещей. Кто-то залезает в «Куколку», или «Кокон», которая стоит у арт-пространства «Рукав», чтобы забеременеть, кто-то с неизвестной целью трет нос Никулину у Цирка на Цветном бульваре.
– «Атом солнца» – это представление Олега Табакова о таланте?
– Драматург Виктор Розов однажды сказал о молодом Табакове, что он «проглотил атом солнца». Это должен сделать каждый, кто имеет отношение к театру, особенно актер. В скульптурной композиции «атом» сияет – он гладкий, полированный (вечером внутри шара будет гореть свет), а снаружи – пять цитат Олега Павловича про театр, про личность в театре, про себя. Две цитаты предложила Марина Зудина.
Сам Олег Павлович сидит, опираясь головой на шар, весь в себе – устремлен в вечность, в бесконечность. А рядом, опираясь на сельский бидон, сидит кот, который имитирует позу Табакова и смотрит подобострастно. Подхалим, короче говоря.
– В одном из интервью Вы говорили, что в понимании Олега Табакова много дал снимок, который Вам принесла Марина Зудина. Чем он помог, что приоткрыл?
– Она дала шикарный снимок, где Табакову, наверно, лет 17. Зачарованный странник, юноша, перед которым открылся мир – он вошел туда, но еще не успел всё рассмотреть. Очень полезная для меня была фотография. Она, действительно помогла, потому что приоткрыла его внутреннюю наполненность, одухотворенность. Вообще полезно общаться с людьми, которые жили с Табаковым, работали с ним, были близко знакомы. Потому что я мало знал Олега Павловича. Нас представили друг другу в Большом театре, в течение получаса мы общались, но не более того.
– Проект «Театрального квартала», который задумал Машков, насколько он сейчас актуален? И как могло бы измениться, «заиграть» это пространство, от Чаплыгина до Чистых?
– Это могли бы быть очень деликатные внедрения – напоминания про театр. Небольшие и совсем недорогие штучки, частично нарисованные, частично объемные. Материалы могли присутствовать любые: и металл, и пластик… Но, понятно, это не должно быть нарочито. Мне кажется, что эти вкрапления городской среде рядом с Театром Олега Табакова, «Современником» и Et Cetera не повредили бы. Наоборот, были бы интересны и уместны, могли бы добавить пространству уюта и теплоты с театральным оттенком.
Кстати, в связи со Станиславским у меня возникла одна композиция. Не скульптура, а рельеф, смешанный с росписью и с зеркальной полированной нержавейкой. Я и Машкову даже пока не показывал.
