Династия Рукавишниковых

Митрофан Сергеевич Рукавишников, основатель одной из крупнейших скульптурных династий России, родился 24 мая 1887 года в Нижнем Новгороде в семье Сергея Михайловича Рукавишникова — сына известного нижегородского купца-предпринимателя Михаила Григорьевича Рукавишникова. В 1901 году, в возрасте четырнадцати лет, Митрофан поступил в Нижегородский Дворянский институт Императора Александра II, где проучился шесть лет, до 1907 года. После окончания учебы юноша еще колебался в выборе дальнейшего пути. Объяснение этому факту мы находим в его автобиографии: «В годы первого сознательного пробуждения в жизнь, в юношеские, гимназические годы, полюбив все виды искусства и в особенности синтезирующие их формы, я считал свои первые творческие опыты перед лицом предчувствуемой громады единого искусства дилетантизмом и решил идти по пути точных наук»[1].

С этими намерениями М.С. Рукавишников отправился в Москву. Однако неожиданно для себя в Первопрестольной он познакомился и близко сошелся с английским актером, театральным и оперным режиссером, крупнейшим представителем символизма в искусстве европейского театра рубежной эпохи Эдвардом Гордоном Крэгом. Произошло это в конце 1908 — начале 1909 года, когда Крэг был приглашен в Московский Художественный театр для постановки шекспировского «Гамлета»[2]. Воззрения Крэга на искусство оказались созвучны устремлениям юного тогда еще Митрофана, который под воздействием столь мощной художественной натуры оставил предпринятую было попытку обучения на юридическом факультете Московского университета. Для будущего художника наступал поворотный момент в его судьбе, и осенью 1909 года он поступил в ученики к одному из ведущих мастеров русской скульптуры Сергею Тимофеевичу Коненкову.

О сознательном выборе такого пути свидетельствуют его собственные слова: «В период разлагавшейся царской академии, разбившей коненковского Самсона, я был тогда всецело, по-юношески, охвачен идеей учителя и ученика»[3]. Важно отметить, что имена учеников С.Т. Коненкова так и остались неизвестными истории отечественного искусства. М.С. Рукавишников единственный, о ком мы имеем достоверные сведения как об ученике великого мастера.

Под руководством Сергея Тимофеевича в период 1909-1911 годов Митрофан Рукавишников выполнил ряд работ в дереве и мраморе, образность которых тесно переплетена с русской народной мифопоэтикой. На момент начала занятий у С.Т. Коненкова его ученику исполнилось 22 года, однако он уже проявил недюжинный талант ваятеля. Митрофан Сергеевич работал с деревом так же, как и Коненков, в довольно оригинальной манере. Он создавал своих героев сразу в дереве, минуя стадию гипсовой модели и даже набросков. Это давало ему возможность следовать за материалом, используя его особенности в характеристиках персонажей. Выполненные им из красного дерева произведения покрывались воском со скипидаром и затем отполировывались. В работе молодой скульптор пользовался инструментом высокого качества — об этом можно судить по сохранившимся стамескам мастера.

В Москве М.С. Рукавишников изучает историю искусства, в этом ему помог Иван Владимирович Цветаев, создатель Музея изящных искусств имени Александра III (ныне ГМИИ им. А.С. Пушкина). И.В. Цветаев был знаком с семьей Рукавишниковых, так как дядя Митрофана Иван Михайлович Рукавишников, главный продолжатель семейных предпринимательских традиций, являлся одним из жертвователей на строительство экспозиционных залов музея.

После окончания учебы у С.Т. Коненкова в 1911 году Митрофан Сергеевич едет за границу. Художественные богатства Италии поразили воображение художника. Архитектура и музеи Рима, Неаполя стали для Митрофана Рукавишникова тем вдохновляющим импульсом, благодаря которому, внутренне раскрепостившись, он освобождается от влияния учителя, пытаясь нащупать в искусстве свой собственный путь. Интерес к символизму, которым Рукавишников увлекся, обучаясь у С.Т. Коненкова и воплощая своих мифологических героев, постепенно уступает место классицистическим тенденциям в его творчестве.

Весной 1912 года он возвращается на родину, в Нижний Новгород, где два года изучает труд и быт волжских грузчиков, делая с них зарисовки. Итогом этой работы стали две полнофигурные статуи: «Грузчик с бочкой» и «Грузчик с мешком» (обе — 1912-1913, гипс, местонахождение неизвестно), а также работа «Голова грузчика» (1912, бронза, местонахождение неизвестно). На эту же тему им был создан ряд композиционных картонов и акварелей[4].

Впоследствии статуи «Грузчиков» явились лишь подготовительным этапом к более серьезной и масштабной монументальной работе: «После первых монументальных скульптур я почувствовал влечение к монументальной живописи и, естественно, натолкнулся прежде всего на технические трудности. Но полугодовые поиски в этом направлении привели меня к вполне удовлетворительным техническим возможностям для работы над монументальной живописью и показа ее, т.е. к передвижной фреске»[5]. В 1913 году скульптор начал уникальный эксперимент по созданию передвижной фрески «Отдыхающие грузчики», который был прерван, а затем продолжен после окончательного переезда братьев Рукавишниковых в Москву.

После этого была вторичная поездка в Италию, затем участие в Первой мировой войне, на Юго-Западном фронте и возвращение в Нижний Новгород. Была середина 1917 года. Октябрьская революция застала М.С. Рукавишникова в родном городе, круто изменив жизнь обеспеченного, успешно начавшего свой творческий путь молодого скульптора. Практически сразу же родовой особняк Рукавишниковых, перешедший к братьям Митрофану и Ивану по наследству, был реквизирован государством, и уже весной 1918 года там разместился Народный исторический музей. На мастерскую же художника-скульптора М.С. Рукавишникова, а также находившиеся там предметы живописи, скульптуры, библиотеку, обстановку, декоративные предметы и библиотеку с обстановкой, принадлежавшие его брату И.С. Рукавишникову, были выданы охранные грамоты лично Народным комиссаром по просвещению Анатолием Васильевичем Луначарским[6]. Возможно, благодаря этому документу М.С. Рукавишникову удалось сохранить, а впоследствии вывезти из Нижнего Новгорода многие из созданных им произведений.

Братья занялись активной работой по сохранению культурного наследия Нижегородской области. Однако они не чувствовали себя в безопасности: «Вернувшимся в родительский дом поэту и скульптору пришлось думать только о том, как спастись в этой мясорубке: новая власть не слишком жаловала владельцев роскошных особняков и ставила их к стенке по малейшему поводу, а подчас — и без всякого повода»[7]. Иван и Митрофан постоянно ожидали ареста, и в 1919 году они окончательно перебрались в Москву. Здесь в это время шла работа по организации Дворца искусств на Поварской улице, руководителем которого стал Иван Сергеевич Рукавишников. По приезде в Москву возобновились связи М.С. Рукавишникова с С.Т. Коненковым, принимавшим активное участие в жизни Дворца искусств.

В 1920-е годы Митрофан Сергеевич занимается «агит-культурной» работой в политуправлении Реввоенсовета (ПУРе), военкомате города Москвы и Губполитпросвете[8]. Жил тогда Митрофан Сергеевич с семьей — первой женой и сыном Володей — по адресу: Красная Пресня, дом 12, квартира 1[9].

Именно в эти годы М.С. Рукавишников возвращается к монументальным экспериментам, начатым им еще в Нижнем Новгороде. Идея «передвижной фрески», когда произведение не привязывалось к определенному месту экспонирования, явилась на момент ее воплощения Митрофаном Рукавишниковым поистине революционной. В 1913-1920 годах Рукавишниковым создана «передвижная фреска» «Отдыхающие грузчики» (2 х 2,5 м), репродукция которой была опубликована в журнале «Эхо»[10] в 1925 году вместе со статьей самого автора, где он рассказывал о представителях «своеобычного» профессионального рабочего сообщества грузчиков. А годом раньше в журнале «Рупор»[11] появилась публикация за подписью профессора А. Топоркова «Волжские грузчики», из которой широкая общественность впервые узнала об уникальном опыте скульптора Рукавишникова. Однако продолжение работы в этой области оказалось невозможным для скульптора, так как он был лишен соответствующих производственных условий.

К первой половине 1920-х годов относятся опыты М.С. Рукавишникова в области создания театрально-монументальных постановок: в 1923 году он закончил работу над первым «хорео-действом» «Исход», который тогда же был принят к постановке академическими театрами Петрограда[12]; в 1924-м он создал «Балет на льду», а в 1924-1925 годах работает над постановкой «Царь Максимилиан» (по одноименной пьесе А. Ремизова). В 1926 году Митрофан Сергеевич заканчивает вторую театрально-монументальную постановку «Максимилиан», где основным ядром, вокруг которого строилась вся драматургия, стали события Великой французской революции.

Театральные опыты М.С. Рукавишникова в отличие от многих экспериментов подобного рода того времени не выплескивались на улицу, в пространство народных празднеств, а ограничивались стенами театра. Однако, несмотря на то, что Митрофан Сергеевич создавал произведения, которые находились в контексте эпохи, он был искренен, и идеи постреволюционной России, касавшиеся разработок в области синтетических искусств, в том числе и массовых народных празднеств, были ему понятны. Он воспринял революцию как эпохальное событие, ставшее локомотивом процесса развития совершенно новых форм искусства, обращенных прежде всего к идее масштабного синтеза: «Наша эпоха, имеющая большое созвучие с искусством монументальным и синтетическим, идет к нему шаг за шагом…»[13]

Начиная с 1925 года М.С. Рукавишников пробует инициировать организацию различных творческих группировок, однако безуспешно. В этот же период времени его пригласили в музей Института К. Маркса и Ф. Энгельса (ИМЭ) «работать. в качестве знатока в архитектуре, помогать строить и оформлять внутри новое здание института[14], а также оформлять выставки музея института, словом, заведывать[15] всей художественной частью»[16]. На многие годы это станет главным направлением его деятельности. Тогда же Рукавишников заявляет о себе как о мастере, великолепно работающем в области станковой пластики. Вот как описывает это время в своих воспоминаниях Н.Е. Кузнецов[17]: «Там (в музее ИМЭ. — И.С.) мы попробовали осуществить нашу идею: писать картины и делать скульптуру по богатым материалам института на революционные темы»[18].

Первая группа созданных М.С. Рукавишниковым скульптурных портретов относится к периоду 19251930-х годов и посвящена в основном деятелям революции. Прежде всего это представители французского революционного движения: «Марат» (1925-1930, мрамор, Российский государственный архив социально-политической истории), «Дантон» (1925, гипс, местонахождение неизвестно), «О. Бланки» (1926, мрамор, местонахождение неизвестно). Мастерски выполненные портреты тут же занимают достойное место на соответствующих тематических выставках, о чем сообщают центральные газеты того времени. «Карл Маркс» (1926, мрамор, местонахождение неизвестно) Рукавишникова, также принадлежавший к серии портретов деятелей революции, созданных до 1930 года, заслуживает особого внимания. Мастер закончил его в гипсе в 1926-м и в том же году перевел в мрамор[19]. Скульптура выполнена в свободной темпераментной манере: из глыбы необработанного материала словно рождается мятежный образ революционера. Спустя несколько лет скульптор уже вряд ли смог бы создать такого рода произведение, где ярко проявил бы себя свободный творческий поиск. Дело в том, что в 1930-е годы стали «отсекаться эксперименты с гиперболой, экспрессивностью, абстракцией, фактурой материала»[20], мастера скульптуры были поставлены в достаточно жесткие стилистические рамки. А в работе «Карл Маркс» Рукавишников словно возвращается к своим опытам символистской направленности, когда им была выполнена в подобной же манере в мраморе «Луна». Но, безусловно, по своей внутренней мощи «Карл Маркс» превосходил все созданное мастером до этого в станковой скульптуре.

Отдельную группу работ среди созданных Рукавишниковым до 1930 года составили портреты ученых и мыслителей: «Спиноза» (1929, гипс, местонахождение неизвестно); «Гегель» (1928, мрамор, собрание семьи Рукавишниковых), «Адам Смит» (1930, мрамор, местонахождение неизвестно).

Много произведений было создано скульптором под эгидой членства во «Всекохудожнике»[21] — Всероссийском союзе кооперативных товариществ работников изобразительного искусства, просуществовавшем с 1928 по 1953 год. Это была мощная организационная структура, ставившая перед собой задачи не столько идеологического характера, сколько, что было крайне важно для работавших в те годы художников (в особенности скульпторов), обеспечения членов организации необходимыми материалами и условиями для работы, а также создания возможностей предложения и сбыта готовых произведений[22].

К 1930 году относится создание «Переходящего приза для ОКДВА» (бронза, местонахождение неизвестно. Бронзовый отлив — 1990-е, собрание семьи Рукавишниковых), выполненного скульптором в рамках конкурса, объявленного «Всекохудожником» для частей Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. Во вступительной статье известного искусствоведа А. Бакушинского к каталогу «Скульптура “Всекохудожника”. 1929-1932», выпущенного с целью презентации итогов трехлетней работы организации, есть знаковые слова: «Призы для частей Особой Дальневосточной Красной Армии представляют собою конкурсное выполнение лучшими современными мастерами “малой скульптуры” особого назначения»[23]. М.С. Рукавишников был назван критиком в одном ряду с такими выдающимися скульпторами, принявшими участие в конкурсе, как В.А. Андреев, И.С. Ефимов, Б.Д. Королев, Н.В. Крандиевская, ГИ. Мотовилов, И.М. Чайков, И.Д. Шадр.

Рассматривая станковые работы М.С. Рукавишникова, можно сделать вывод, что часть из них он выполнил специально для экспонирования в пространстве интерьера («Гегель», «Марат»), а часть создал в качестве эскизов для последующих монументальных воплощений («О. Бланки», «Ференц Лист»). Об этом свидетельствуют специфические скульптурные приемы, которые мастер использовал при их создании, в частности, увеличение глубин на лице модели, за счет которого достигается утрировка портретных черт. Это дает в дальнейшем возможность довести произведение до масштабов монументального образа. Такой метод позволяет создавать уже на этапе станкового произведения скульптуру, которую при соответствующей доработке можно экспонировать на открытом пространстве.

В 1920-1930-е годы Митрофан Сергеевич станет практически постоянным участником многих выставок. Одна из самых значительных и масштабных в этом ряду — «Художники РСФСР за 15 лет» (1932, 1933), которая проводилась сначала в Ленинграде, а затем в Москве[24]. В Северной столице она занимала 35 залов Государственного Русского музея, в Москве выставка расположилась в трех музеях: живопись — в Государственном Историческом музее, скульптура — в Государственном музее изобразительных искусств, плакат и карикатура — в Государственной Третьяковской галерее[25]. Рукавишников представил на ней семь работ: «Марат», «О. Бланки», «Гегель», «Парижские коммунары 1871 г» (1929, дерево, местонахождение неизвестно), «Спиноза», «Адам Смит», «Садовница» (до 1930, гипс, местонахождение неизвестно).

Несмотря на то, что М.С. Рукавишников получил известность в художественных кругах, у него не было ни своей мастерской, ни каких-либо крупных заказов. Проживал он с семьей в комнате (по-видимому, в коммунальной квартире), что не позволяло ему работать над скульптурой в полную силу. Однако Митрофан Сергеевич приступает к реализации своих давних замыслов, связанных с синтезом искусств. В начале 1930-х годов он предложил организовать специальную мастерскую при создаваемых в Москве архитектурных мастерских, где можно было бы осуществлять эксперименты в области синтеза искусств. К сожалению, идея осталась нереализованной. И все же этот период жизни ознаменовался для Митрофана Сергеевича поистине знаковой встречей с выдающимся архитектором своего времени — Иваном Владиславовичем Жолтовским. Он сыграл поистине важную роль в становлении М.С. Рукавишникова как художника-монументалиста.

Как ни печально, но многие из архитектурно-скульптурных проектов М.С. Рукавишникова так и остались на бумаге. Однако все же были среди них и такие, которые удалось осуществить. Это фонтан «Капитель» в саду «Эрмитаж», построенный в 1936 году, архитектурно-декоративные фонтаны «Павлин» и «Флора»[26] (к сожалению, сведениями о том, где и когда были установлены эти композиции, мы не располагаем).

Еще одним крупным заказом, полученным Рукавишниковым незадолго до Великой Отечественной войны, явился проект декоративной композиции, посвященной русским авиаторам. Располагалась она на крыше «Центрального дома гражданского воздушного флота», перестроенного из студии «Детфильм», а прежде — гостиницы «Яр». Мастер на месте традиционной квадриги расположил новый образец «небесного транспорта»: на крыше гостиницы была установлена скульптурная группа — самолет и фигуры летчиков. По одной из версий, Митрофан Сергеевич сделал для фасада барельеф с портретом Леонардо да Винчи, остальные изображения деятелей авиации отдал для исполнения другим скульпторам[27]. Однако, по сведениям, обнаруженным в личном архиве Рукавишниковых, Митрофан Сергеевич сам выполнил все двенадцать барельефов[28]. Композиция погибла во время одной из бомбежек Москвы, а медальоны после войны сняли и заменили фигурами танцовщиц работы М.Г. Манизера[29].

В 1937 году Митрофан Сергеевич получает от Союза художников «мастерскую на Маяковке» размером 80 метров на втором этаже в доме с «нехорошей квартирой», описанной М.А. Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита». В старой Москве его еще было принято называть «Дом Пигита»[30]. В доме на Маяковке собралось довольно изысканное художественное сообщество: там же, на третьем этаже, была мастерская Георгия Якулова, а над ней располагался Петр Кончаловский. Казалось бы, наконец есть все условия для полноценной работы, но все чаще давала себя знать болезнь сердца. Тем не менее скульптор продолжал работать как в области станковой, так и монументальной пластики. В 1945 году он создал скульптуру «Муза с бубном» (известняк, высота — 3,5 м) взамен погибшей в 1941-м во время бомбежки и предназначенной для фасада Большого театра в Москве, которая увенчивала это знаменитое здание более 65 лет! Однако в связи с реконструкцией Большого театра и принятым решением о восстановлении первоначального облика здания фигуры муз[31] (вторую выполнил в свое время скульптор С.В. Кольцов) решено было снять, заменив воссозданием исторически более ранних статуй. «Муза с бубном» стала последней работой этого выдающегося мастера. Умер Митрофан Сергеевич Рукавишников в 1946 году в возрасте 59 лет, похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище, там же, где и его родной брат Иван.

Митрофан Сергеевич Рукавишников — один из ведущих представителей станковой пластики периода 1909-1940-х годов, специалист в области архитектуры и монументальной скульптуры, а также театрально-декорационного искусства. Иными словами, он представлял собой яркий пример гармоничного сочетания различных граней таланта творца. К сожалению, М.С. Рукавишников принадлежал к тем художникам своего времени, которым не удалось в полную силу высказаться в искусстве. Однако его вклад в отечественную художественную культуру сложно переоценить. Заслуги Митрофана Сергеевича определяются не только тем, что им было создано и предопределено непосредственно в области искусства. Он стал основателем первой династии московской скульптурной школы, заложив тем самым традицию передачи мастерства в искусстве скульптуры, что называется, «из рук в руки».

1. Рукавишников М.С. Для издания ИЗОГИЗА. Творческая автобиография советских художников. Художник-скульптор М.С. Рукавишников. С. 2. (Далее: Автобиография М.С. Рукавишникова.)
2. ОбразцоваА.Г. Творческое наследие Эдварда Гордона Крэга. URL: http://teatr-lib.ru/Library/Craig/vosp/#_Toc336608704 (дата обращения 15.08.2016).
3. Автобиография М.С. Рукавишникова. С. 3.
4. Возможно, что с 1911 по 1913 год М.С. Рукавишников создал еще какие-либо скульптурные или иные работы этой или близкой тематики, однако нам это неизвестно. Мы публикуем названия только тех работ, создание которых подтверждено документально.
5. Автобиография М.С. Рукавишникова. С. 12.
6. ЦАНО (Центральный архив Нижнего Новгорода) Ф. 120. Оп. 2. Ед. хр. 38. Л. 9, 10.
7. Там же.
8. Автобиография М.С. Рукавишникова. С. 12.
9. Каталог 1-й выставки общества «Союз советских художников». С 15 апреля 1931 года. М., Б. д. С. 112.
10. Рукавишников М. Волжские богатыри // Эхо. 1925. №18.
11. Топорков А. Волжские грузчики // Рупор. 1924. №4.
12. Данный факт известен из «Автобиографии М.С. Рукавишникова». Документальными сведениями о постановке мы на данный момент не располагаем.
13. Автобиография М.С. Рукавишникова. С. 17.
14. В архиве семьи Рукавишниковых нами был обнаружен эскиз оформления одного из залов музея ИМЭ.
15. Орфография и синтаксис оригинала.
16. Кузнецов Н.Е. Митрофан Сергеевич Рукавишников // ОР ГТГ. Ф. 122. Ед. хр. 160. С. 4.
17. Судя по фотографии, обнаруженной в архиве РГАЛИ, где изображены сотрудники ИМЭ, Н.Е. Кузнецов также работал в этом институте вместе с М.С. Рукавишниковым. (РГАЛИ. Ф. 2442. Д. №49. Оп. 1. Кузнецов Николай Ефимович. Фотографии Кузнецова Н.Е. в группах.)
18. Кузнецов Н.Е. Митрофан Сергеевич Рукавишников // ОР ГТГ. Ф. 122. Ед. хр. 160. С. 5.
19. Даты создания и перевода в мрамор работы М.С. Рукавишникова «Карл Маркс» уточнены при анализе откликов прессы того времени на эту работу.
20. Бедретдинова Л.М. Скульптура на всесоюзных выставках 1930-х годов // Доклад на отчетной конференции ГТГ «Третьяковские чтения 2016». 02.03.2016.
21. М.С. Рукавишников имел членский билет под №0472. «Художник-скульптор Митр. РУКАВИШНИКОВ». С. 9. // Архив семьи Рукавишниковых.
22. Подробнее об этом см.: Янковская Г.А. «Всекохудожник» в тисках советской экономики // Художник между властью и рынком. Культурологические записки, 14. М., 2013.
23. Бакушинский А. Скульптура «Всекохудожника» // Скульптура «Всекохудожника». 1929-1932. М., 1932. С. 23.
24. В Москве выставка была открыта 27 июня 1933 года. Всего в ней участвовало около 500 художников.
25. Подробнее об этой выставке: Бедретдинова Л.М. Скульптура на всесоюзных выставках 1930-х годов // Доклад на отчетной конференции ГТГ «Третьяковские чтения 2016». 02.03.2016
26. Сведения о том, что все три фонтана (третий носил название «Капитель») были осуществлены автором, получены из архива семьи Рукавишниковых: Работы М.С. Рукавишникова. Скульптура. С. 7.
27. Кузнецов Н.Е. Митрофан Сергеевич Рукавишников // ОР ГТГ. Ф. 122. Ед. хр. 160. С. б.
28. Работы М.С. Рукавишникова. Скульптура. С. 7. // Архив семьи Рукавишниковых.
29. Кузнецов Н.Е. Митрофан Сергеевич Рукавишников // ОР ГТГ. Ф. 122. Ед. хр. 160. С. 6.
30. Доходный дом 10 на Большой Садовой был построен в 1903-1904 годах в стиле модерн по проекту архитектора Эдмунда Юдицкого. Заказчиком строительства был знаменитый караимский купец, табачный фабрикант и благотворитель Илья Пигит. В 1891 году он основал табачную фабрику «Дукат» «Торгового дома И. Пигит и компания». (Подробнее об этом см.: Музей Михаила Афанасьевича Булгакова. Дом на Большой Садовой // URL: http://dom10.bulgakovmuseum.ru/)
31. В данный момент обе скульптуры муз с фасада Большого театра в Москве переданы семье Рукавишниковых и находятся в семейной коллекции.

https://www.tg-m.ru/articles/1-2018-58/mitrofan